Содержание
Из мусорки в Британский музей
В 1844 году на Синайском полуострове в монастыре Святой Елены немецкий ученый Константин Тишендорф обнаружил среди мусора десятки старинных листов. Это оказался кодекс с текстами Ветхого и Нового Заветов, «Послание Варнавы» и «Пастырь» Гермы на греческом языке. Находку датируют IV веком и считают древнейшей из сохранившихся книг.
Остромирово Евангелие значительно моложе. Согласно дате в послесловии, его написали в 1056-1057 годах. Ценность манускрипта, украшенного инициалами и миниатюрами, в географической принадлежности. Это самая старая книга Руси.
В печать
До середины XVI века книги в России писали. Печатать начали в 1563 году при Иване Грозном. Чертёж для первого станка позаимствовали у итальянцев так же, как и терминологию. Основоположником книгопечатания в России считают Ивана Фёдорова. Именно его имя указано в «Апостоле» – первой изданной в типографии книге.
На берегах Невы печатные станки заработали едва ли не с момента основания города. В 1711 году в Петербург из первопрестольной доставили оборудование и мастеровых: четырех наборщиков, четырех печатников и двух изготовителей красок. Типографию открыли в доме главы Оружейной канцелярии Михаила Аврамова.
Из XVIII века в XXI
В самом центре Северной столицы – на Миллионной улице, что упирается в Дворцовую площадь, за неприметной дверью с говорящим барельефом, кажется, открывается временной портал.
Гостей встречает запах дерева и приятные уху шорох бумаги, металлический скрежет и звон. Массивные станки, диковинные деревянные приспособления и люди в кожаных фартуках словно сошли с гравюр прошлых столетий.
С 1991 года в этом издательстве возрождают и сохраняют традиции книгопечатания.
«Тогда вышел закон – наше государство разрешало открывать частные издательства. Такая идея – возродить искусство рукотворной книги, книги, как предмета искусства, появилась», – рассказывает владелец и руководитель издательства Пётр Суспицын.
Почти вслепую
Когда рождается книга, первым за дело берётся наборщик. Перед ним в ячейках сотни металлических брусков с рельефными изображениями букв, цифр и знаков препинания – все в зеркальном отображении. Это литеры. Мастер складывает из них слова. Из слов – строки. Работает быстро, почти вслепую.
«Здесь знаки расположены не как на привычной нам клавиатуре, а по частоте использования. Наиболее часто используемые литеры находятся под рукой: буква «А», самый ходовой – пробел», – объясняет наборщик-печатник Руслан Князев.
Наборщика ограничивают типографские правила: оставлять предлоги в конце строк нельзя, переносить слова, как вздумается, тоже. На помощь приходят современные технологии. В специальной программе текст удаётся сверстать с учётом размеров литер нужного шрифта.
Здесь, к слову, несколько десятков комплектов шрифтов. Их собирали по типографиям всей России. Кроме изделий советского времени, есть один дореволюционный.
«Там есть буква ять. Смешно, что когда в советских типографиях изымали яти, фиты и дореволюционные знаки, изъяли также твердый знак, и наборщикам приходилось набирать книги с использованием апострофа вместо твердого знака», – рассказывает наборщик-печатник Руслан Князев.
Когда последняя точка поставлена, печатную форму – гранку – «заключают» в станок. Здесь он особенный – двухсотлетний.
«Самый главный экспонат – машина Динглера, прообраз гутенберговского печатного станка. У него был деревянный, а это – цельнометаллический печатный пресс. Нашел я его в Москве. Его хотели выкинуть на свалку. Многих деталей не хватало. Пришлось разобрать до болтика. Какие-то детали заказывать по старинным чертежам, воссоздавать», – говорит руководитель издательства Петр Суспицын.
Создать оттиск – задача непростая. Выравниванием гранки и корректировкой цветовой интенсивности нередко занимаются днями. Чтобы получить идеально пропечатанную страницу, бумагу иногда смачивают водой.
Печатную форму наборщик покрывает краской, поверх кладёт лист бумаги и сукно, чтобы сбалансировать давление, а после одним движением руки заводит все это под пресс.
Искусство письма
В петербургском издательстве редкой книги создали более 30 раритетов. Чаще выбор останавливают на классической литературе и священных книгах. Чтобы передать атмосферу времени, что-то набирают на станке, что-то печатают на машинке.
А «36 стратагем» – древнекитайский военный трактат – писали. Для этого привлекли мастера китайской каллиграфии Лэй Ло. Каждый из 30 экземпляров получился уникальным.
Сборник стихотворений Хафиза на персидском языке оформлял иранский мастер, а «Словом о полку Игореве» занимается российский каллиграф Денис Лотарев.
«Особенность нашего устава в том, что это контрастный шрифт. Есть матча, тело буквы, а рядом что-то тонкое. Так строится шрифт, задается ритм, амплитуда. Каллиграфия – нечто сакральное, пропущенное через человека, его сознание, душу, характер, книга приобретает глубокий смысл», – говорит Лотарев.
Просто песня!
В книге, как в музыке, важен ритм, поэтому черно-белый текст обязательно разбавляют иллюстрациями. Техники различные: от графики до офорта.
Этот вид гравюры придумали в XV веке. Юрий Люкшин старается следовать канонам: делает детальный эскиз, затем с помощью игл переносит его на цинковую или латунную доску, которую «травит» кислотой.
Печатают офорт обычно в одном цвете, реже в двух-трёх. От себя художник Люкшин добавляет лишь финальный штрих – дорабатывает гравюру акварелью.
«Это своя манера оригинальная и это обогащает, делает гравюры уникальными», – говорит художник Юрий Люкшин.
В большой типографской семье едва ли не все иллюстраторы – с мировыми именами. Для каждого проекта ищут мастера, близкого к теме, с нужным авторским стилем.
Одежда для книги
Когда все страницы будущей книги оформлены, просушенные и выровненные под прессом листы отдают переплётчику.
Он приклеивает бумажные фальцы и скрепляет тетради книжного блока на швальном станке. Сегодня чаще «шьют на тесьму» и лишь иногда по-особому.
«Этому способу 600 лет. Те же листы, также на бумажных фальчиках, только шьются на шнуры, которые будут крепиться к деревянным крышкам», – объясняет переплетчик-реставратор Андрей Дёктев.
Самый деликатный этап работы – создание «одежды для книг», так называют переплётные крышки. Фантазия дизайнеров безгранична.
Их расписывают, отделывают драгоценными камнями, патинированием и ручным тиснением.
«Разный материал ведёт себя по-разному. С тканью тяжело работать: может пробить клей. Кожа бывает разной толщины, разной влажности. Папирус – практически солома, которая ломается на сгибе», – рассказывает переплетчик-реставратор Андрей Куликов.
Яйца, вода, уксус, – незамысловатый рецепт натурального клея. Его мастера используют при работе с сусальным золотом.
«ПВА и другие клеи синтетические живут до 40 лет, а природные – до 1000 лет», – говорит переплетчик-реставратор Андрей Дёктев.
Многие материалы для своих шедевров типография закупает за рубежом. Литую бумагу делают на европейских фабриках. Это доказывают неровные края листов.
«Для книги «10 заповедей Моисея» мы отлили из серебра мацу и в неё инкрустировали камень, привезенный с горы Моисея. На одну книгу ушло два килограмма чистого серебра», – говорит руководитель издательства Петр Суспицын.
Кожа – из Парижа, шелк – из 600-летнего пекинского магазина, пергамент – из Израиля. Все это настолько дорогое, что права на ошибку у мастеров нет.
Тираж редких книг, как правило, до 30 экземпляров. Что не удивительно, создание только одного может длиться несколько лет.
Ценителей редких книг этого издательства хватает среди коллекционеров. Петербургские книги можно найти по всему миру. Их хранят в собраниях Эрмитажа, Третьяковки, Британского национального музея и Публичной библиотеки Нью-Йорка.
И кто знает, возможно, через века ученые будут изучать и эти артефакты!
